Согласно официальной статистике, которая очень редко появляется в украинских СМИ, у нас в стране около 130 тысяч бездомных детей. Цифра же называемая различными благотворительными фондами, занимающимися уличными и брошенными подростками, еще более страшная — до миллиона!

Конвенцию по правам ребенка Украина ратифицировала более 20 лет назад. Все это время мы создавали законы, организовывали службы, изучали опыт Европы. Но, увы, так и не научились, ни придерживаться, ни защищать права маленького гражданина. Ведь дети продолжают убегать от нас, взрослых, на улицу …

Только двух из десяти ребят, по мнению социологов, можно назвать сиротами по биологическому признаку. Остальные — это дети, которые предпочитают свободу, чем родительскую «опеку». Живут на улице, в подвалах, греются в канализационных люках и на теплотрассах, попрошайничают, воруют, нюхают клей и узнают прелести свободного секса. Они не скучают по мягкой постели, тортам со свечками на день рождения, школьной парте и отдыху в летнем лагере. Потому что этого у них никогда не было. Дома их ждали пьяные родители, пинки, унижения и оскорбления. Зачем туда возвращаться?. ..

Вот несколько свежих примеров, о которых нам рассказали в Службе по делам детей КГГА. Была семья, распалась. Сын остался с отцом, который нещадно бил его за малейшую провинность. Ребенок боялся жаловаться в милицию, туда обратились соседи, которые обнаружили избитого отцом мальчика, на верхнем этаже родного подъезда. Мальчик отказывался идти домой, боялся. Хорошо, что соседи оказались сознательные, все-таки нашли в себе мужество сделать телефонный звонок. Но эта ситуация случилась не случайно, избиения были явно систематическими. Об этом не могли не знать в школе, например. Молчали, отводили глаза от проблемы. Сегодня служба занялась горе-отцом и инициировала розыск мамочки, неизвестно, где сегодня находящейся. Мальчик пока приходит в себя в одном из центров социально-психологической реабилитации. Их, кстати, шесть в Киеве: один — государственный, остальные существуют на благотворительные деньги. Дети туда попадают разные, в основном из неблагополучных семей. Те, у кого решается вопрос о лишении родительских прав или же пока с родителями проводится «воспитательная» работа. На этом этапе у родителей еще есть шанс одуматься и исправиться. Пока государственные службы решают их «семейную» проблему, отцы-мамы могут даже пообщаться с ребенком, если он пожелает.

А вот история с горе-мамашей, у которой было аж четыре ребёнка. Сожителей женщина меняла, как перчатки, потому родителями таких мужчин, находящихся рядом, назвать сложно. Дети, конечно, безпризорные, хотя и не круглые сироты, и не бездомные. Но их долю придется решать государству, ведь у матери, как выяснилось, даже личных документов не оказалось.

Редко, но случается, что в поле зрения службы попадают и дети из вполне благополучных семей. Вот, скажем, история Ильи из Тернопольской области. Отец умер, а с матерью у парня возникло полное непонимание. Ему было 15 лет, когда он ушел из дома. Если бы в свое время школу не бросил, мог бы закончить ее с золотой медалью, ведь учился парень отлично. Сначала он скитался по Львовской области, потом приехал в Киев. Кто знает, как сложилась бы его судьба, если бы он не попал в поле зрения киевской службы по делам детей. Илья больше года прожил в социально-реабилитационном центре, пока искал точки примирения с родной матерью. За это время и школу закончил, и в Институт к Поплавскому успел поступить. Талантливый оказался парень, теперь он — режиссер! Просто на определенном этапе жизни ему нужна была небольшая помощь взрослых, очень заинтересованных в дальнейшей нормальной судьбе мальчика …

К сожалению, счастливый финал в детских историях — довольно редкое явление. По официальным данным, в Украине ежегодно около 20 000 детей лишаются семьи. У кого-то родители умирают (30% детей теряют родителей в результате их смерти), кого-то лишают родительских прав, кто попадает за решетку, а детей передают под опеку государства. В одном только Киеве около 400 детей ежегодно становятся сиротами. В поле же зрения службы по делам детей за год попадает около 2500 ребят. Есть в этой невеселой статистике и графа по «отказникам». В столице ежегодно находят около 80 подброшенных детей, среди которых немало больных. Если говорить о цифрах по Украине, то три-четыре года назад таких случаев фиксировалось около 3 тысяч, сегодня — меньше тысячи. И наряду с этим, в Украине довольно часто нарушаются права маленьких граждан.

— Я считаю, что мы еще не выросли до осознания того, что ребенок понимает свои права, а взрослый — свои обязанности в отношении ребенка и в отношении соблюдения прав маленького гражданина, — говорит начальник Службы по делам детей Киевской горгосадминистрации Николай Кулеба . — Именно поэтому мы сталкиваемся с огромными проблемами непонимания в семье, прежде всего. Мы даже не говорим — в обществе. В семье! Многие родители совершают в отношении своих детей неправомерные действия, многие не знают, как правильно воспитывать детей, у нас еще в традициях бить ребенка. Мы пока не в состоянии понять, что можно воспитывать по-другому. Многие объясняют это «трудными жизненными обстоятельствами». Поэтому около 200 000 детей живут именно в таких семьях. Ребенок может не доедать, ему не во что одеться, его родители могут быть алкоголиками или наркоманами. В таких семьях дети могут иметь серьезные заболевания. Именно поэтому эти семьи нуждаются в особой поддержке со стороны государства.

— К сожалению, мы еще не научились противодействовать насилию в семье на достаточно серьезном уровне, — продолжает Николай Николаевич. — Прежде всего, это наша ментальная проблема. Насилие в семье всегда считалось внутренней семейной проблемой, никто сор из избы не хочет выносить. Поэтому в стране и не создавались какие-то специализированные центры по работе, как с жертвами насилия, так и семейными агрессорами. Сегодня на законодательном уровне очень сложно привлечь деспота к ответственности и заставить его или пройти какое-то обучение, или наказать его. Проблема остается «висеть» на плечах той же семьи, ведь административное наказание, штраф, также идет из бюджета семьи, а жертва продолжает жить со своим мучителем.

— В каких случаях профилактическая беседа помогает, в каких-то нет, — продолжает Кулеба. — Главное сегодня — создать в Украине систему эффективной реакции на насилие: организовать помощь жертве, работу с агрессором или механизм его наказания, если это необходимо. Это должна быть государственная система, подкрепленная комплексом соответствующих законов и нормативных актов, дающих четкое понимание, какая структура как должна действовать, если поступил сигнал о насилии в семье. Когда все будут четко понимать, что делать, останется только проинформировать население, и детей в том числе, как реагировать на проявление насилия в семье.

— В Киеве мы более-менее справляемся с этой проблемой: в столице — два центра помощи женщинам, пострадавшим от насилия в семье. А в Украине — это очень серьезная проблема. Реакция на насилие в семье очень слабенькая, как правило, с опозданием, в регионах мало специально обученного персонала, который бы работал по этим фактам …

— Законодательной базы не хватает?

— Не хватает. Причем, не только законодательной базы. Нет четко разработанной системы реакции на насилие. Да и потом, с обществом, по сути, еще никто в этом плане не работал. Пока некому рассказать людям, что тирании можно противодействовать. Должно быть так: бьет тебя муж, отец? Набери номер и тебе помогут справиться с твоей бедой. Срочно приедет специалист, психолог, милиционер, все запротоколирует, с агрессором разберутся, если нужно — привлекут к ответственности, если нет — может, отправят на какие-то тренинги, которые обяжут отчитываться. Детям помогут! Ведь они, становясь свидетелями разборок в семье, также жертвы переживают большую психологическую травму. Сейчас только в редких случаях удается поставить агрессора на место. А что касается детей, то дело — еще хуже. Семья это считает своей внутренней проблемой.

— Вы можете вмешаться?

— Да. Мы вмешиваемся, когда кто-то к нам обращается.

— А откуда поступают сигналы? Кто должен сообщить вам о том, что в той или иной семье происходит насилие такого рода?

— Кто угодно — пострадала женщина, ребенок, соседи, родственники — все, кто видят, что происходит в семье. Ну, и конечно, милиция. Первый, кого вызывают — это участковый. Для оказания эффективной помощи жертве насилия, и самому агрессору, крайне необходим профессиональный психолог. Я думаю, в правоохранительных органах должны быть психологи …

— А их еще нет? … Года два назад говорили, что появятся …

— Тех, которые специализируются на семейном насилии — нет. То есть — реально психологическую помощь семья, которая нуждается в ней, получает очень редко. Только тогда, когда кто-то из жертв семейного насилия обратился в социальную службу. Наша служба не оказывает психологическую помощь семье. Мы защищаем права ребенка. Но самая большая проблема в том, что сотрудники той же милиции, или сотрудники больницы, поликлиники, куда обратилась за помощью жертва, не сообщают нам о фактах домашнего насилия. Пострадавшим просто предоставляют медицинские услуги, и все. А школы? Ребенок появляется на уроках избитым. Поговорили с ребенком, ну может — с родителями. А нам — ни-ни. Я не говорю, что мы готовы адекватно отреагировать на каждую такую информацию и предоставить профессиональные услуги. У нас слишком мало людей, чтобы помочь всем. Это и есть проблема государственной политики, которую нужно в корне менять. Решение упирается в финансирование. Это серьезные вливания государственных денег на обучение персонала, и на специальные школьные программы, и на разработку тренингов по противостоянию насилию и на создание системы, способной помочь жертве и адекватно работать с агрессором. Нужно понимать, если мы хотим предоставлять услуги, если мы хотим реально помочь людям, пострадавшим в результате насилия в семье, нужно менять систему и подходы …

— Насилием в школах, профилактикой противоправных действий подростков кто должен заниматься?

— Школа должна отвечать за профилактику. Практически в каждой школе есть психолог. Кроме того, если есть факт насилия, противоправных действий, то в школе не должны закрывать на это глаза. Педагоги не об имидже школы должны беспокоиться, боясь демонстрировать грязное белье. О таких фактах нужно нас информировать. Для персонала нужно поднять уровень ответственности. Не сообщили вовремя о насилии, закрыли глаза или пропустили мимо ушей, сурово наказать. И профилактикой нужно заниматься не после того, как что-то необычное произошло. Детей нужно учить, как дружить друг с другом, как нормально общаться и объяснять, какие последствия могут быть в результате насилия.

— Как оцениваете первые шаги детского омбудсмана?

— Украине нужна система, которая была бы ответственна за каждого ребенка. А детский омбудсмен не решит проблему детей в Украине. Система, с четко прописанной ответственностью чиновника за конкретного ребенка, который оказался в непростой ситуации. Когда у нас на законодательном уровне это будет прописано, тогда у нас и ответственность повысится за решение детских проблем.

— Объясните …

— Когда вы говорите детский омбудсмен, вы имеете в виду персону на уровне государства, защищающего права ребенка. А я, когда говорю детский омбудсмен, имею в виду, что такой человек должен быть в каждом районном центре, в каждом селе, и четко знать проблемы каждого ребенка и болезненно на них реагировать. Он должен быть близок к этим детям и владеть соответствующим инструментарием для решения детских проблем. А ответственность должна быть очень высокой. Если есть в населенном пункте проблемный ребенок, а глава госадминистрации пропускает эту информацию мимо ушей, то он должен быть наказан. По всей строгости … Вот это задача детского омбудсмена. У нас сегодня есть прокуратура, главы администраций, а ответственность — расплывчата. Семь нянек у нас есть, но почему-то ребенок все равно попадает на улицу …

Источник: «Прометей»

Фотография Олега Григорьева