Поздно вечером 11 августа позапрошлого года у председателя общественной одесской организации «Комитет по борьбе с преступностью и коррупцией» Алексея Косарева раздался звонок по мобильному.

— Помогите, товарища убивают на наших глазах! — Того, кто звонил, звали Андреем Барановым. Он был пациентом или, точнее сказать, жителем Новосавицкого специнтерната для душевнобольных, печально известного в Одесской области.

«Будешь плохо себя вести — направим в Новосавицкий», — название это давно уже стало страшилкой.

«Кто в Новосавицкий уехал, назад не возвращается. Санитары там за плохое поведение заводят в котельную — раз, и нет человека», — рассказывали журналисту Центра информации по правам человека «клиенты» других зданий закрытого типа.

ВСЕ НАЧАЛОСЬ С СЕРИАЛА О ПИТЕРСКОЙ МИЛИЦИИ

— Юру били. Металлической палкой били. Он сам был виноват. Он первый полез на одного нашего, хотел телевизор на другой канал переключить, а по нему «Ментовские войны» показывали, и все смотрели. Мы не дали ему переключить. Юра разбушевался, и его скрутили санитары. Они привязали его к кровати железной проволокой. Били целый вечер без передышки. Юра лежал, у него распухли руки, ребра были переломаны. Потом он дышать перестал, и его куда-то отнесли, мы не знаем куда, приезжайте, а то его, мертвого спрячут, и мы ничего вам не докажем. — Неизвестный мужчина на том конце трубки заикался и спотыкался на каждом слове.

— 12 августа уже в 7:00 утра выехали в Великомихайловский район, — рассказывает правозащитница Татьяна Макарова.

Прибыв в специнтернат, одесские правозащитники поспешили включить видеокамеры. Зрелище: пока «антураж» с «актерами / массовкой» не убрали с глаз — было словно из кинохроники «обычного фашизма». Представьте только: в страшную жару прямо на улицах в клетках находятся полуголые люди. Тела их покрыты потом и песком, волосы растрепанные. В глазах — нелепость …

Пленки с доказательствами того, что творилось в интернате, впоследствии были приобщены к материалам уголовного дела.

— Где Юра Вовченко? — Спросили правозащитники у руководства интерната.

— Не знаем. Где-то был …

Наконец послышалось:

— Умер, вроде.

— От чего умер?

— От сердечной недостаточности.

Как доказательство новоприбывшим показали вердикт врача Григория Ткачука, который работал в этом интернате уже много лет. Смерть, судя по записям, произошла поздно вечером, у больного случился приступ.

Но в карточке Вовченко не значилось, что он страдал заболеваниями сердца. Не было там и результатов вскрытия.

Гроб с телом убитого пациента срочно эксгумировали.

— А где тело?

Тела не было тоже. Директор интерната развела руками: я вчера сама болела, лежала под капельницей, поэтому «не в теме».

Пациенты Новосавицкого специнтерната как по команде попрятались по углам. Лишь некоторые соглашались побеседовать, — но больше не о пропавшем товарище, а о том, что в их жизни происходит.

— Пенсию не отдают. Должны нам отдавать 25 процентов на руки, остальное идет в интернат за то, что мы здесь живем. У меня пенсия 187 гривен (примерно 23 доллара США) — я эти деньги не вижу, — рассказал на камеру один из самых дееспособных жителей.

— Конфет и сигарет купить не на что, — хором пожаловались другие.

Это были «цветочки». Правозащитники также выяснили, что в жару инвалидов персонал заставлял по 12-16 часов в день пахать на приусадебных участках. Платили за это 21гривну (приблизительно 2.5 доллара США) в месяц. Кто отказывался работать — сажали в карцер, на хлеб и на воду.

— Нас как лохов работать заставляют, а если на работу не вышел, запугивают котельной и бьют, — рассказал здешний житель Сергей С.

В ГЕТТО КАК В ГЕТТО

Конечно, для иностранцев откровения душевнобольных, возможно, показались бы адом. Но для Украины подробности проживания в Новосавицком выглядели вполне обычным явлением — да, заставляют работать, сажают в карцер, оскорбляют, но кому сейчас легко?

Санитары же наперебой уверяли, что относятся к своему контингенту гуманно. Относительно избиения — больные врут. Трудотерапия на огородах лечит. А в клетках люди сидят, потому что по режиму им предстоит гулять, а без клеток они разбегутся.

Но куда все-таки делся новопреставленный Вовченко?

Искать его тело правозащитники отправились на кладбище. Навстречу им шел один из местных — с веревкой и лопатами. На вопрос, откуда он, сказал, что с похорон Юры. «Велели закопать, а потом раскопать». Ватага больных сзади тянула на вытянутых руках грубо сколоченный гроб. «Кого тянете?» — «Юрка».

— Я давала распоряжения его прятать? Да вы что? Этого не было! У меня куча свидетелей! Позовите очередную медсестру! — Возмущалась директор Валентина Стукало. — Все можно проверить, поднять документы. У меня такое произошло впервые. И зачем вы говорите, что мой подопечный умер от побоев?

Алексей Косарев утверждает: в то утро госпожа директор была в нетрезвом состоянии.

Когда гроб вскрыли, правда, оказалась очевидной — свежие комья земли на изуродованном теле, на простыне, которой был накрыт умерший.

Вместо лица и тела — фиолетовое месиво.

В смерти Юрия Вовченко обвинили … Андрея Баранова. Того самого, который первым забил тревогу. Некоторые из жителей интерната даже дали показания, что лично видели, как немощный Андрей в закрытом карцере отделал здоровяка Юру. Где в это время были санитары, которые должны были разнять дерущихся?

— Санитары были очень заняты, — хоронили «доносчики» глаза.

Версия, согласитесь, сразу выглядела нелепо. Зачем Андрею поднимать скандал? И зачем руководству понадобилось прятать труп Вовченко — ведь Баранов его в итоге приказал тайно закопать.

Директора интерната Валентину Стукало сняли с должности, милиция возбудила уголовное дело и в отношении врача, который распорядился похоронить убитого, не сообщив о его смерти в милицию. Губернатор Одесской области Эдуард Матвийчук приказал сформировать комиссию для расследования этого случая и от ее членов проинспектировать все без исключения подобные заведения.

— Я уверен в том, что вы найдете нарушения, так они там есть, — сказал Эдуард Матвийчук во время аппаратного совещания ОГА. — Важнейший вопрос: где 100 человек из Новосавицкого интерната? Прошу отработать этот вопрос и проверить все — от медицинских карточек до табличек на кладбище.

ИНСПЕКЦИЯ ПРИЕХАЛА И ВЫЯСНИЛИ …

… Что по спискам на поставках в Новосавицком числятся 220 человек. Реально же здесь живут всего … 120 постояльцев. Куда делись остальные?

Украина загудела. «Стартовая история» со смертью Вовченко на время отошла в сторону. «Сотня душевнобольных исчезли из Новосавицкого гетто!», «В психушке в Одесской области недосчитались 100 пациентов!», — Пестрели заголовками передовицы газет и новостные ленты интернет-сайтов …

Через месяц «мертвые души» из Новосавицкого нашлись … в соседних селах. Они действительно ушли из родного интерната, где, по их собственным словам, «били и закалывали», нанялись батраками.

То, что эти беглецы — жители псих-интерната и, возможно, представляют угрозу для общества, хозяев ферм не слишком волновало. Как, собственно, и руководство Новосавицкого — те даже не пытались кого-то найти.

Но не все крестьяне оказались целыми и невредимыми.

Правозащитница Татьяна Макарова составила длиннющий список. В нем фамилии тех, кто умер в Новосавицком за последние годы — во времена правления двух директоров, которые в течение этого срока уволились. Почти все погибшие, их тридцать человек, — люди очень молодые.

2004 год: Иванищев — 25 лет, Гончарук — 19 лет, Шуляков — 21 год.

2005 год: Киоссе — 28 лет, Николаенко — 25 лет.

2006 год: за первые полгода 2010-го умерли уже семь — от чего? «Ни в одном из случаев не провели расследование, этих людей похоронили так же, как и Вовченко», — возмущена Татьяна Макарова.

Хотя по документам все было чисто — у всех идеальные свидетельства о смерти, с диагнозами, поставленными доктором Ткачуком, на первый взгляд, к ним не подкопаешься: «острая сердечная недостаточность», «цирроз печени» …

«БУМАГА ВСЁ СТЕРПИТ»

На версии об эпидемии «цирроза», которая выкосила три десятка душевнобольных, и решили остановиться. Остальные трупы не эксгумировали. Ведь если вдруг выяснится другая беспристрастная причина столь массовой гибели обитателей интерната, — слишком большие головы полетели бы по недосмотру и халатности … А так отделались только директором и врачом.

Между прочим, даже будучи уволенными, они еще полгода находились на своих рабочих местах. Поскольку желающих занять их места просто не нашлось.

По подозрению же в нанесении тяжких телесных повреждений Юрию Вовченко, повлекших его смерть, был задержан Юрий Коломиец по кличке «Карась», рядовой санитар.

Он признался, что закрыл Вовченко в карцере, ибо сильно буянил — его пришлось усмирять. Видимо, перестарался. Виновным себя санитар не признал.

Так же не исследовался путь средств, поступавших в интернат в расчете на его 220 постоянных пациентов.

Слушание резонансного дела в суде Великомихайловского района, которое завершилось в прошлом году, по определению не могло не подтвердить худшие прогнозы правозащитного сообщества относительно истинных виновников «Новосавицкой трагедии».

Свидетелями на судебном процессе выступали исключительно сотрудники Новосавицкого специнтерната. Его подопечных, как недееспособных, даже и не пробовали выслушивать.

Приняв версию милицейских следователей, суд практически «проштамповал» выводы. Виновными в избиении до смерти пациента Вовченко, по мнению суда, следует считать нескольких душевнобольных: Михаила Воюева, Андрея Семенова и Андрея Баранова. А не санитара Коломийца.

— Сначала санитару инкриминировали организацию убийства подопечного интерната, — прокомментировал приговор прокурор Великомихайловского района Ю. Мухаир. — Но потом, в результате дополнительных экспертиз, изменили обвинение. Во время убийства на месте было трое подопечных интерната, их признали виновными и направят в психиатрическую больницу тюремного типа в Днепропетровске. Там к ним применят принудительное лечение. А санитара обвинили только в нанесении телесных повреждений средней степени тяжести. Коломиец признал свою вину и был осужден, мера наказания — 1 год тюремного заключения.

«Подсудимый Коломиец по месту жительства характеризуется положительно, ранее к уголовной ответственности не привлекался. Обстоятельств, отягчающих наказание, суд не усматривает. Обстоятельства, смягчающие наказание, — чистосердечное раскаяние в содеянном », — сказано в судебном приговоре.

Санитар-садист вышел на свободу уже осенью. До срока наказания засчитали время пребывания под арестом до суда, то есть, начиная с 13 августа 2010 года.

Трудоустроиться в интернате или подобном учреждении он больше не сможет.

Замечу 30 ноября 2010 Великомихайловский суд признал виновным в неоказании медицинской помощи и превышении власти бывшего врача интерната Григория Ткачука. Тот, не известив органы внутренних дел о смерти подопечного, приказал похоронить Юрия Вовченко. Ткачук получил 4 года условно.

— … ФИРМА ДЕЛАЕТ ГРОБЫ

Много лет в этом месте происходило непонятное, что нашло отражение в фольклоре пациентов других психиатрических больниц: «Из Новосавицкого живыми не возвращаются».

Однако ни общественности, ни правоохранительным органам не было дела, что же там такое происходит. «Жители психоневрологических домов, по мнению многих, люди неполноценные, а по сути своей они бесправны, их никто не защищает», — уверена правозащитница Татьяна Макарова.

От таких отказываются даже собственные родители. Та же мать Юры Вовченко, когда ей сообщили о смерти сына, просила передать, чтобы его хоронили без ее участия. И далеко не всегда родители это — маргиналы, которые спились. Слишком много душевных сил и духовного здоровья нужно, чтобы принять и понять человека с подобным безнадежным диагнозом. Больному обществу душевнобольные не нужны.

Официальным опекуном их является государство. ПНИ — закрытые психоневрологические интернаты в забытой глуши, от ХХI века подальше, — маленькие «рабовладельческие» империи. Там пьянство чередуется с приступами, там лечат медикаментами, которые устарели полвека назад и годятся разве что на то, чтобы «вырубить» буйных. Там постоянные драки, насилие по отношению друг к другу, в том числе и сексуальное.

«Меня насиловали, и я буду насиловать», — признавался правозащитникам 18-летний мальчик, который попал в интернат из психушки, где он провел все детство.

— Вся система лечения и поддержки людей с психоневрологическими заболеваниями требует радикальной реформы, — отмечает народный депутат Ирина Геращенко, которая в свое время посетила Новосавицкий интернат. — Наша психиатрия имеет глубокие советские корни, недаром в СССР «психушки» боялись больше, чем тюрьму, потому что из тюрьмы можно выйти, а из «палаты номер 6» — нет. Правозащитники уже давно кричат о необходимости гуманизации системы, внедрение современных методик профилактики и поддержки больных.

Эти люди не способны существовать на свободе, принимать самостоятельные решения, нередко и осознавать себя — порой они просто опасны. Но и охраняют их далеко не лучшие представители нашего общества.

— Санитары, работающие в таких интернатах, не имеют медицинского образования и даже не проходят профессиональных курсов, хотя очевидно, что специфика заведения требует специальных знаний, — констатирует И. Геращенко. — Система подготовки социальных работников тоже требует дискуссии. Относительно волонтеров, то у нас их разве, что для Евро -2012 набирают.

Действительно, так ли уж торопятся на скучную работу вполне адекватные, профессионально подготовленные и относительно неплохо трудоустроены люди?

— К нам приходят либо те, кому некуда деться, или потенциально способные на агрессию, которые хотят властвовать над беспомощными, — комментирует ситуацию психиатр, который решился на откровения на условиях анонимности. — Мы вынуждены соглашаться и на такие кандидатуры. Потому что особого выбора нет. И даже те из младшего персонала, кто вполне адекватно себя ведет, со временем становятся более жестокими и равнодушными. Иначе тоже слетит с катушек. Психологической разрядки нет, зарплата маленькая, все время варишься в этом котле безумия … Надо иметь очень крепкую нервную систему и сильный интеллект, чтобы как-то сопротивляться этому. Обычные люди не виноваты в том, что однажды они могут стать зверями по отношению к тем, кто находится под их контролем, в их полной власти …

— Один из наших инвалидов, совсем молодой парень и вполне нормальный, очень больно высказался о будущем себе подобных: «Мы все стоим в очереди за смертью», — продолжает Татьяна Макарова.

К старости люди с психиатрическими диагнозами, особенно те, кто заболел молодым, доживают редко. Изготовление гробов про запас было любимой забавой в том же Новосавицком интернате. Молодые инвалиды, по воспоминаниям очевидцев, сами себе строгали гробы. Так же заранее выкапывали они себе и могилы. Это было в порядке вещей. И 10 лет, вплоть до убийства Вовченко, это никого не волновало.

По данным Харьковского института социальных исследований, в настоящее время в расположенных на территории Украины «местах несвободы» (под ними следует понимать не только учреждения пенитенциарной системы и милиции, но и Министерства здравоохранения, Министерства образования и науки, молодежи и спорта, Министерства социальной политики и др.), содержится около миллиона человек.

На содержание таких учреждений государство тратит значительные средства, которые используются не всегда эффективно. В части «мест несвободы» люди не имеют доступа к медицинской и юридической помощи, информации, надлежащим программам реабилитации, адаптации и социализации.

«Как показывают наши исследования и отдельные результаты журналистских расследований, условия обращения с людьми в таких «местах несвободы», как, например, психоневрологические интернаты, воинские части, детские дома — иногда могут быть гораздо хуже, чем в изоляторе временного содержания в милиции или в тюрьме, — отмечает кандидат социологических наук, директор Харьковского института социальных исследований Денис Кобзин. — Общественное внимание к этим местам, общественный контроль за этими местами намного ниже, ибо считается, что за ними контролирующую роль играет само государство».

Об эффективности того контроля можно судить по только что описанной кровавой истории Новосавицкого специнтерната и двух приговоров Великомихайловского.

Автор: Олег БАЗАК. Фото Центр информации про права человека